Не страшно — Эмма была одета подобающе, ее куртка с капюшоном и штаны из непроницаемого для воды материала не давали промокнуть. Не защищенной от влаги оставалась лишь часть лица.
Эмма толком не знала, куда идет, — просто плелась следом. Вот они свернули с Агрономи на Уэсбрук.
Эмма заметила, что расстояние между ними уменьшилось. Сама она не ускорялась — похоже, это Джоан стала идти медленнее. Между ними было всего шагов пятнадцать…
Прошли остановку около корпуса отделения психиатрии. Эмма вдруг подумала: интересно, а почему девушка идет пешком?
Сомнения начали одолевать с новой силой. Возможно, глупостей на сегодня уже достаточно. Пора возвращаться. Обратно к остановке. Или перейти на противоположную сторону и добираться на автобусе другим маршрутом, с поворотом на Юнивёрсити-бульвар, правда, в таком случае придется еще прогуляться пешком… Нет, лучше первое. Эмма повернула назад.
— Эй.
Она замерла как вкопанная.
— Да, я к тебе обращаюсь.
Эмма испуганно обернулась. К ней неторопливо шла Джоан. В ее голосе не было агрессии, как и в выражении лица, насколько Эмма могла видеть. Возможно, даже… любопытство?
Уже пять шагов.
Два.
«Вот черт».
Один.
— Я…
— Ты шла за мной от самого корпуса, где я работаю.
— Да. Я просто…
— Преследовала меня, — спокойно и твердо констатировала Джоан. — Ну, ничего не хочешь мне сказать?
Эмма понятия не имела, что ей делать.
Джоан вздохнула.
— Ты думаешь, я раньше ничего не замечала? Шатаешься рядом, как привидение, пялишься на меня и не предпринимаешь ни малейшей попытки подойти и просто заговорить. Так что когда сегодня ты в конце концов потащилась за мной, я подумала: может, хоть в этот раз приблизишься и заговоришь? Но, видимо, ошиблась.
И тут из уст Эммы слова прорвались потоком:
— Прости! Да, да, я натыкалась на тебя, и часто смотрела, даже видела твою страничку, узнала, как тебя зовут. Я не знаю, что на меня нашло, я была как… зомби… И все мое поведение, все это так… так глупо.
— Ну, вот это уже получше. — И другим голосом, потише, Джоан сказала: — Никогда больше так не делай.
«Всё, это конец».
Джоан продолжила:
— Кстати, как тебя зовут?
— Эмма. Эмма Карпенко. — Она назвала свою фамилию. Она знает фамилию Джоан, так что это будет справедливо.
— Угу. — Джоан на несколько секунд словно задумалась о чем-то. — А теперь, если не возражаешь, мы зайдем под крышу вон той остановки, потому что у меня, блин, все лицо мокрое от этого чертова дождя, и мне это не нравится, не знаю, как тебе, а он все никак не прекратится.
«Зайдем под крышу остановки? Зайдем?!»
— Да, конечно. — Эмма даже нашла в себе силы улыбнуться.
Вокруг было не очень людно, а на остановке вообще никого.
— Не хочешь сказать еще что-нибудь? В принципе, я могу это сделать вместо тебя, конечно, но не пора ли само…
— Ты мне нравишься, — выпалила Эмма. Хуже уже все равно ничего быть не могло.
На лице Джоан предсказуемо не было ни тени удивления.
— Ну вот, наконец-то. Почему ты так боялась об этом сказать? То есть я понимаю, но все-таки почему?
— Ну… мне было страшно, и к тому же… я вообще не знаю, нравятся ли тебе женщины.
Эмме показалось, что Джоан едва заметно ухмыльнулась.
— То есть я хочу сказать, я вообще сильно сомневаюсь, что даже так…
— А теперь послушай. Меня раздражало, даже бесило то, что ты меня преследовала. Это действительно неприятно. При определенных обстоятельствах я поступила бы гораздо жестче, и для тебя твоя затея плохо бы закончилась. Но, думаю, ты выучила урок, и в принципе, мне кажется, ты не плохая и вряд ли такое поведение обычное для тебя дело. И, кстати… Я нашла в сети пару профилей под твоим именем. Твой — с андроидом на аватарке?
Эмма за весь разговор не заметила у Джоан характерного движения глаз, выдающего использование линз.
— Да… Как… Когда?
— Пока мы разговаривали. У меня имплантаты, — сообщила Джоан.
Эмма не считала себя модофобкой, скорее даже презирала подобные взгляды, и потому подавила мимолетно проскочивший в уме социальный стереотип «будь начеку, они не такие».
— Ты ведь нормально к этому относишься, а?
— Да. Конечно, да.
— Я отправила тебе запрос на добавление в ленту. Проверь.
Эмма движениями глаз открыла свою страничку и проверила. Она делала это быстро, но в сравнении с Джоан наверняка была просто черепахой.
— Да, всё так. Я добавила.
— О, дождь закончился. Наконец-то. А теперь я пойду. Поговорим позже. Пока.
— Да… Пока.
Джоан удалилась, а Эмма некоторое время продолжала стоять, стараясь навести в своей голове хотя бы относительный порядок.
* * *
Запись из дневника:
«09/13/2048
Сегодня после занятий Лиза привела меня на заброшенную стройку на окраине. Конечно, мне было интересно побыть с ней, к тому же не торчать дома. Серьезно — я так рада, что она есть у меня и что она моя подруга. Я все чаще думаю о ней в последнее время.
Немного побродив, мы уселись на недостроенном крыльце подъезда. Это здание на холме, и оттуда классный вид на дорогу. Стройплощадка совсем заросшая: трава, кусты, деревья. Был уже вечер. Я почему-то подумала про нас: «Двое сидят на краю мира». Там было так красиво.
Мы сидели, болтали о разном и пили пиво. Я сначала не хотела, но Лиза меня убедила. Не знаю, как она купила или вообще откуда достала. Сначала мне казалось, что со мной ничего особенного не происходит, но постепенно начала чувствовать себя немного по-другому. Я никогда не пила раньше. Мне как будто стало немного легче. И потом мне даже захотелось обнять Лизу, но я этого не сделала.
Я пришла домой часов в десять, наверно. Мать, конечно, принялась меня допрашивать и опять ныть. Шла бы она.
Сейчас уже за полночь, и я думаю про Лизу и про то, что она для меня значит. Мне кажется, она мне нравится. Не как подруга, а как девушка. Если я хочу быть с ней честной, я должна буду сказать ей. А что будет потом? Может, я только все испорчу. Я не знаю, стоит ли мне говорить. К тому же я все-таки еще сама не уверена, что чувствую. Но хотя я даже немного волнуюсь, я все равно очень рада, что завтра снова увижусь с Лизой.
А для моей дорогой консервативной матушки будет дополнительный повод поворчать на меня, если она узнает. Она открыто не высказывается, конечно, но ей никогда не нравилось, что меня привлекают девочки. Но и черт с ней. Это не настолько меня беспокоит. Просто еще чуть больше будет трепать мне нервы».
* * *
2082, лето
